Глубокоуважаемый сэр и Брат, Мы не будем понимать друг друга в нашей корреспонденции до тех пор, пока не будет совершенно ясно, что оккультная наука имеет свои методы изысканий, такие же точные и деспотичные, как и методы ее антитезы — физической науки. Если последняя имеет свои правила, так же точно имеет их и первая. И тот, кто захочет перейти пределы невидимого мира, не может предписать, как он сделает это, так же как и путешественник, старающийся проникнуть во внутренние, подземные убежища благословенной Лхассы, не может указать путь своему проводнику.
Тайны никогда не были, никогда не могут быть сделаны доступными для обычных толп, по крайней мере, до того желанного дня, когда наша религиозная философия станет общей, мировой.
Во все времена, не более, нежели едва исчислимое меньшинство людей обладало тайнами природы, хотя множество было свидетелями практических очевидностей возможности этого обладания. Адепт есть редкий цветок целого поколения исследователей, и чтобы сделаться им, он должен повиноваться внутреннему побуждению своей души, независимо от осторожных соображений светской науки или здравомыслия. Вы желаете, чтобы вас поставили в непосредственное общение с одним из нас, обходя мадам Б. или какого-либо посредника. Ваша мысль, как я понимаю, заключается в том, чтобы получать от нас сообщения или посредством писем — как настоящее или словами, воспринимаемыми ухом, так, чтобы быть направленным одним из нас в руководстве и, главным образом, в инструктаже общества. Вы стремитесь ко всему этому и в то же время, как вы сами говорите, до сих пор еще не нашли «достаточных оснований», чтобы хотя бы отказаться от вашего «образа жизни», прямо-таки враждебного таким видам общения. Это едва ли разумно. Тот, кто хочет высоко поднять знамя мистицизма и провозгласить его приближающееся царство, должен подать пример другим. Он должен быть первым в изменении своего образа жизни, и, почитая изучение оккультных тайн, как высшую ступень знания, должен громогласно провозгласить это, вопреки «точной» науке и противодействию общества. «Царствие Божие добывается силою», говорят Христианские мистики. И лишь вооруженной рукой и будучи готовым победить либо погибнуть, современный мистик может надеяться достичь своей цели.
Мое первое письмо, я полагаю, ответило на большинство вопросов, содержащихся в вашем втором и даже третьем письме. Выразив там свое мнение, что мир в целом еще не созрел для слишком потрясающих доказательств оккультной силы, остается только заняться отдельными личностями, которые, подобно вам, стремятся проникнуть по ту сторону завесы материи в мир первопричин; иными словами — нам приходится только рассмотреть ваше дело и дело м-ра Хьюма. Этот джентльмен также оказал мне большую честь, обратившись ко мне по имени, предложив мне несколько вопросов и изложив условия, при которых он хотел бы серьезно работать для нас. Но так как ваши побуждения и устремления диаметрально противоположного характера, а следовательно, ведущие и к разным результатам,— я должен отвечать каждому из вас в отдельности.
Первое и главное соображение в нашем решении принять или отклонить ваше предложение заключается во внутреннем побуждении, которое толкает вас искать наших наставлений, и в некотором смысле — нашего руководства. Последнее, во всяком случае, под условием,— как я понимаю, и потому остается вопросом, независящим от всего другого. Теперь — каковы же ваши побуждения? Я постараюсь определить их в общем аспекте, оставляя подробности для дальнейших соображений. Они следующие:
1) Желание получить положительные и бесспорные доказательства, что действительно существуют силы природы, о которых наука ничего не знает;
2) Надежда их присвоить со временем, чем скорее, тем лучше, ибо вы не любите ждать, и таким образом получить возможность — (а) — демонстрировать их существование нескольким избранным западным умам; (в) созерцать будущую жизнь, как объективную реальность, построенную на скале Знания, а не веры; и (с) наконец, самое главное среди всех ваших побуждений, хотя и самое оккультное и наилучше охраняемое, узнать всю правду о наших Ложах и о нас самих; получить, короче сказать, положительное удостоверение, что «Братья», о которых все столько слышали и которых так редко видят, суть реальные существа — не фикция, вымысел беспорядочного, галлюцинирующего мозга.
Такими, рассматриваемые в их лучшем свете, являются нам ваши «побуждения» в обращении ко мне. И в том же духе отвечаю на них, надеясь, что моя искренность не будет истолкована в ложном свете или приписана какой-либо недружелюбности.
По нашему разумению, эти побуждения, которые со светской точки зрения могут показаться искренними, достойными соображения, являются себялюбивыми. (Вы должны извинить меня за то, что вам может показаться суровостью языка, если ваше желание действительно есть то, что вы заявляете — знать истину и получить наставления от нас, принадлежащих миру, совершенно отличному от вашего). Они себялюбивы, ибо вы должны быть осведомлены, что главная цель Т. О.не столько удовлетворять индивидуальные устремления, сколько служить человечеству вообще. Истинная ценность этого термина «себялюбие», который может резать ваше ухо, имеет особое значение у нас, которого он не может иметь среди вас. Поэтому, и чтобы начать с него, вы не должны принимать это иначе, нежели в первом смысле. Может быть вы лучше оцените наше определение, если я скажу, что с нашей точки зрения, высочайшие стремления к общему благу человечества окрашиваются себялюбием, если в уме филантропа скрывается тень желания выгоды для себя или наклонность к несправедливости, даже, если таковая существует в нем бессознательно. Однако, вы всегда вели дискуссии о том, чтобы устранить идею всемирного Братства, подвергали сомнению ее полезность и советовали преобразовать Т. О. по принципу колледжа для специального изучения оккультизма. Это, мой уважаемый и высокоценимый друг и Брат, никогда не произойдет!
Разделавшись с «личными мотивами», давайте проанализируем ваши «условия» за помощь нам творить общее благо. В общем эти условия сводятся к следующему: первое — что при вашем любезном содействии должно быть организовано независимое Англо-Индийское Теософическое Общество, в правлении которого ни один из наших нынешних представителей не должен иметь права голоса; второе — что один из нас должен взять это новое общество «под свое покровительство», — быть — «в свободных и непосредственных сношениях с его лидерами» и дать им «прямые доказательства, что он действительно обладает тем высшим знанием сил природы и свойств человеческой души, которые внушили бы им должную веру в него, как водителя». Я скопировал ваши собственные слова во избежание неточностей в определении позиции.
С вашей точки зрения эти условия могут показаться столь весьма разумными, чтобы не вызвать никаких несогласий, и действительно, большинство ваших соотечественников — если и не европейцев — могут разделить это мнение. Что может быть, скажете вы, более разумным, нежели просить, чтобы Учитель, стремящийся распространить свое знание, и ученик, предлагающий ему сделать это, были бы поставлены лицом к лицу, и один дал бы другому свои опытные доказательства, что его наставления были точны? Человек света, живущий в нем и в полном согласии с ним — без сомнения вы правы! Но люди другого, нашего мира, не воспитанные в ваших способах мышления и которые, временами, находят очень тяжким следить и оценивать его, едва ли могут быть порицаемы, не отвечая с той сердечностью на ваши предложения, как они того заслуживают в вашем мнении. Первое и самое важное, среди наших возражений, заключается в наших Правилах.
Правда, мы имеем свои школы и учителей, наших неофитов и шаберонов (высшие Адепты), и дверь всегда открыта для верного человека, который стучится. И мы неизменно приветствуем новоприбывшего;— только, вместо того, чтобы идти к нему, он должен прийти к нам. Больше того — до тех пор, пока он не достиг того пункта на тропе оккультизма, с которого возвращение невозможно, бесповоротно отдав себя нашему Братству, мы никогда не посещаем его или не переступаем порог его двери в зримом явлении, за исключением случаев крайнего значения.
Есть - ли среди вас, кто-нибудь, так сильно жаждущий знания и благих сил, которые оно предоставляет, чтобы быть готовым покинуть ваш мир и придти к нам? Тогда пусть приходит, но он не должен думать о возвращении, пока печать тайн не сомкнула его уст, даже против случайностей его собственной слабости или неосторожности. Пусть он идет всею силою, всеми способами, как ученик к Учителю и без условий, или пусть он ждет, как это делали многие другие, и удовлетворяется теми крохами знания, которые могут упасть на его пути.
И предполагая, что вы так пришли — как уже двое из ваших соотечественников — мадам Б. пришла и м-р О. придет; предполагая, что вы все покинули ради истины; годами трудились, пробираясь вверх по тяжелой крутой тропе, не смущаясь препятствиями, оставаясь непоколебимым перед любым искушением; верно хранили в глубине сердца доверенные вам в виде испытания тайны; трудились самоотверженно и со всей энергией, чтобы распространить истину и направить людей к правильному мышлению, к правильной жизни — сочли бы вы справедливым, если, после всех ваших усилий, мы допустили бы с мадам Б. или м-ром О., как «вне стоящими», те отношения, которые теперь вы требуете для себя? Из этих двух лиц одно уже отдало нам три четверти жизни другое — шесть лучших лет мужской жизни и оба будут трудиться таким образом до конца своих дней. Хотя всегда работая для своей заслуженной награды,— все же никогда ее не требуя и не ропща при разочарованиях. И хотя бы они соответственно совершили менее, нежели совершают в действительности,— не явилось бы вопиющей несправедливостью игнорировать их, как предложено, в важной области Теософических усилий? Неблагодарность не числится среди наших пороков, и также мы не думаем, что вы желали бы ее рекомендовать...
Ни у кого из них нет ни малейшего желания вмешиваться в управление проектируемого Англо-Индийского Филиала, ни командовать его работниками. Но это новое общество, если оно вообще образуется, должно, хотя и имеющее свое особое название, быть, фактически, филиалом Основного общества, каким является Британское Теософическое Общество в Лондоне; и внести свой вклад в его жизненность и полезность, продвигая его ведущую идею Всемирного Братства, и также другими доступными способами.
Как бы плохо ни были показаны феномены, все же имелись определенные, как вы сами признаете, которые были безупречными. «Стуки по столу, когда никто его не трогает», и «звуки колокольчика в воздухе», по вашим словам, «всегда рассматривались как удовлетворяющие» и т. д. Из этого вы делаете вывод, что хорошие «проверочные феномены» легко могут быть умножены. Они могут — в любом месте, где постоянно предоставляются наш магнетизм и другие условия, и где нам не приходится действовать через ослабевшее женское тело, в котором, как мы можем сказать, большую часть времени бушует жизненный циклон. Но как бы ни был несовершенен наш видимый агент — и часто она весьма неудовлетворительна и несовершенна — все же она наилучший, какой только можно достать в настоящее время, и ее феномены около полсотни лет удивляли и ставили в тупик некоторые искуснейшие умы этого столетия. Если мы невежественны в «профессиональной этике журналистов» и в требованиях физической науки, то у нас все же имеется интуиция в отношении следствий причин. Так как вы ничего не написали о тех феноменах, которых вы с полным основанием считаете такими убедительными, то мы имеем право сделать вывод, что много драгоценной энергии может быть потрачено без доброго результата. Само по себе дело «броши» совершенно бесполезно — в глазах мира,— и время докажет мою правоту. Ваше доброе намерение совершенно провалилось.
В заключение: мы готовы продолжать эту переписку, если вышеизложенные взгляды по изучению оккультизма. вам подходят. Через описанные тяжелые испытания прошел каждый из нас, какова бы ни была его страна или раса. Итак, в надежде на лучшее
Уважающий вас как всегда, К.Х.Л.С.
ПОСЛАНИЯ МАХАТМ ШАМБАЛЫ - ИЕРАРХИИ СВЕТА
читайте на следующих страницах журнала.
