ОСНОВЫ
ПНЕВМАТОЛОГИИ
Книга I.
Введение.
Общие начала учения о системе трех пневматологических категорий.
ГЛАВА I.
Общие замечания. Проблема категорий сознания.
§1. Человек, его место в природе и система познавательного аппарата
<краткое
содержание>.
1.1. Человек есть творец и творение.
1.2. Всякое познание имеет еще дополнительную внутреннюю ценность.
1.3. Двойственность результатов эволюции.
1.4. Человек есть субстанция второго рода.
1.5. Основные понятия и определения.
1.6. Сознание и Я по Бергсону.
1.7. Относительность актуального сознания.
1.8. Проблема точки опоры.
1.9. Три решения.
В основе природы человека неразрывным образом объединены: начало пассивно-воспринимающее и начало активно-творческое. Он и не может иначе сознавать себя, как творцом и творением одновременно, и в каждом проявлении его бытия неизменно участвуют оба эти начала. Утверждая свое Я противопоставлением себя внешнему миру, т. е. стремясь выявить независимость своего индивидуального бытия, человек этим только еще более усиливает и углубляет сознание своей связи со всем лежащим вне его конкретной индивидуальной сущности. Внешнее по отношению к человеку расчленяется на два противоположных полюса; тот и другой одинаково прослаивают все его существо, проникают в самые затаенные уголки его самосознания. С одной стороны, - это высший ноуменальный мир,
область духа, а с. другой - это окружающий
его проявленное существо
<человека>,
мир феноменальных явлении.
Человек изучает окружающий мир через совокупность познавательных способностей, но вместе с тем, в каждом отдельном случае познания он постоянно с большей или меньшей отчетливостью ощущает присутствие чего-то лежащего вне сферы деятельности этих орудий познания. Это нечто лежит внутри каждого переживания, каждого чувства, каждой мысли или образа. Если он испытывает какое-либо чувственное удовлетворение, он в то же время ощущает, что кроме насыщения соответствующего чувственного желания насыщается еще нечто другое. Всякое чувственное ощущение неизменно не только вызывает рефлексы в других однопланных и равноценных сторонах его существа, но и порождает какое-то неуловимое чувственное же переживание иного, высшего порядка. Познание в разуме
-
философское мышление
- точно так же неизменно влечет за собой некоторое высшее параллельное познание и мышление. Это высшее познание проектируется в сознание в виде какого-то не поддающегося объяснению словами внутреннего удовлетворения, в виде приобщения к какой-то изумительной, но непостижимой гармонии, Если человек глубоко вдумается в свою познавательную жизнь, то он несомненно придет к убеждению, что не конкретные восприятия и познания являются самоцелью.
В каждом чувстве главную ценность имеет не само чувство, а то, что оно несет за собой. В каждой мысли истинным познанием является не сама мысль, а возникающее параллельно с ней ощущение новой связи с чем-то Неведомым.
Конечным же .выходом является_то, что все виды внешнего
познания сами
по себе, как таковые, являются лишь,
орудиями и
средствами для осуществления некоторого
высшего познания. Скользя по перифериям, скорлупам реальностей, они
лишь разграничивают многообразие внешнего мира, порождают в нем начало классификации и порядка и тем приуготовляют простор для бытия высших деятелей. Сказанное может быть резюмировано так: мы не
чувствуем нашими чувствами, ибо наше чувствование в себе по природе своей лежит выше того мира, где протекает деятельность наших конкретных элементарных чувств; мы не мыслим нашими мыслями, ибо наши мысли суть лишь шелуха реальностей, - наше истинное мышление есть сопереживание с реальностями их истинного самодовлеющего ноуменального бытия.
Эту идею В.С.Соловьев
выражает следующим образом: "Всякое познание держится непознаваемым, всякие слова относятся к несказанному и всякая действительность свидетельствует о той безусловной действительности, которую мы находим в себе самих как непосредственное восприятие".
Самоощущение человеком своего бытия во всей его многогранности неизмеримо превосходит по своей глубине как все виды конкретных познаний, восприятий и творческих проявлений, так и их алгебраическую сумму.
Bся цель и
назначение феноменальных свойств и способностей человеческого
существа
как сложной
и многогранной
системы феноменологических проявлений его духа в том
и состоит, чтобы в
процессе
жизни
приуготовить
формы, в которые затем
вливается
его высшее
самосознание
и тем обретает эволютивно актуальную
конкретность.
Но параллельно с этим,
поскольку человек исключительно сосредоточивается на своем внутреннем "Я", он все более и более распыляет чувство своей отчужденности от мира и уединенности от его срединного средоточия. С одной стороны, он как бы теряет почву под собой, ибо его личность
сбрасывает одну за другой все свои конкретные формы, границы, тональности и свойства; с другой же - он все более и более проникается ощущением безусловного существования, которое хотя и отлично от его феноменального самосознания, но в то же время оно заполняет его целиком, и только оно одно дает ему самому его бытие и его сознание.
"Двойственность жизни и сознания человеческого, - говорит В.С.Соловьев, - есть настоящее основание всякого размышления и философии. Человек находит в себе чувство внутренней свободы и факт внешней необходимости; он твердо уверен, что движущее начало его бытия и жизни лежит в нем самом, и в то же время он ясно сознает, что это начало не зависит от него, что он сам определяется чем-то другим, для него внешним". Таким образом, здесь происходит тот же процесс, что и в феноменальных познаниях человека, но роли здесь переменяются. Во внешнем-мире сущность человека являлась самоцелью, она наполняла до краев все
конкретные его проявления, становившиеся лишь его шелухой; в мире же
ноуменальном - тональности, обусловливающие индивидуальность его существа, уже перестают быть самоцелью, становятся лишь условными разграничениями, претворяются в шелуху на Космической Самоцели - на
безусловной реальности Абсолютного Бытия.
Таким образом, самосознание
человека представляется высшей ценностьюлишь в условной плоскости
феноменального существования; на ней он является, с однойстороны,
единичным индивидуальным творческим
центром, а с другой - зрителем
космического бытия, текущего вне и выше его субъективного центра, и лишь
постольку, поскольку оно катит свои волны через его индивидуальный мир,
он может осуществлять свое призвание быть зрителем мировой жизни. Поэтому в действительности человек является
вторичным началом, относительно бесконечным, пассивно подчиненным первичному
Абсобютному
началу, по отношенфию
к которому он
служит лишь проводником Его Творческого
Самосознания.
Индивидуальная монада
человека осуществляет свое
проявление, подобно Божеству, перенесением
своего активного сознания с
центра на
периферию (Баадер) и
обратным
его
синтетическим
восхождением.
Цель этого процесса есть расчленение и осознание потенций и утверждение их в
синархической
системе. Орудием и первичньш источником его
является
опыт
в феноменальном мире. Когда посредством опыта утверждаются несколько потенций, то, по
закону пирамиды, они объективируют
(аппрегендируют) в Я человека некоторый соответствующий им модус.
"Закон
пирамиды"
Пользуясь геометрическими образами, должно сказать:
при заданном наклоне граней, чем больше основание пирамиды, тем выше ее вершина и тем
больший
обьем она возглавляет.
Отдельное воплощение имеет своей целью создание некоторой совокупности
потенций.
Соответствующий данному множеству
<потенций> - модус истинного Я,
эзотеризм называет
сознаваемым Я. Таким образом, можно сказать, что
целью отдельного воплощения является объективирование и утверждение соответствующего сознаваемого Я.
Частичным группам утвержденных потенций соответствуют аспекты
сознаваемого Я, которые могут быть названы
частными Я. Утвержденные
потенции и конкретизированное Я
составляют целостную систему, где одно
утверждает другое и в отдельности невозможно.
. Эти
утвержденные потенции я буду называть элементами, а их совокупность -
составом (последний в европейской философии именуется
апперцептивной
массой). Связью между Я и составом является сознание, представляющее
собой бинер .мистики и
разума, т. е. содержания и формы, а его кинезис
определяется началом воли. Из изложенного представляется ясным, что сознаваемое Я по отношению к монаде находится в таком же состоянии, как
монада по отношению к Божеству. Это выражается формулой:
сознаваемое
Я есть субстанция третьего рода.
Анализируя сознание помощью интеллекта, мы в силу самой природы последнего воспринимаем его не иначе, как в
виде конгломерата отдельных элементов, т. е. совокупности обособленных и
рядоположных единичных составляющих. Эти элементы могут входить между собой в различные сочетания, сопрягаться в те или иные системы, усиливать или нейтрализовать друг друга,
но все это в восприятии шггеллекта осуществляется не иначе, как_систематикой и группировкой элементарных_ форм
т.е. внешних качествований составляющих. Во всех этих процессах
их собственное внутреннее бытие и содержание всегда и неизменно остается в себе обособленным, и всякое целое здесь есть лишь механическое
соединение частей, а
нераскрытие внутреннего сродства. Синтетическое же единство"сознания"
в Я, т.е. единство простое представляющее собой неделимую величину качественно высшего порядка, может быть воспринято активным сознанием лишь интуицией.
Детальное исследование последней идеи и представляет собой основное
содержание
философии Бергсона. "Когда я пробегаю внутренним взором моего сознания по собственной личности, предположив ее в недеятельном состоянии, то я прежде всего замечаю все восприятия, доходящие до нее из материального мира: как затвердевшая кора, они лежат на ее поверхности. Эти восприятия точны, отчетливы; они рядополагаются или могут рядополагаться одни возле других; они стремятся сгруппироваться в предметы. Я замечаю затем воспоминания, более или менее связанные с этими восприятиями и служащие для их истолковывания; эти воспоминания как бы выделились из глубины моей личности, привлекаемые сходными с ними восприятиями; они расположились во мне, совершенно не будучи мною. И наконец, я чувствую проявление тенденций, двигательных привычек, множество возможных действий, более или менее прочно связанных с этими восприятиями и с этими воспоминаниями. Все эти элементы с вполне определенными формами тем более кажутся мне различающимися от меня, чем более они отличаются друг от друга. Направляясь изнутри вовне, они составляют в своем соединении поверхность сферы, стремящейся расшириться и затеряться во внешнем мире. Но если я направлюсь от поверхности к центру, если я буду углубляться в себя и искать то, что является моим "Я" наиболее неизменно, наиболее постоянно, наиболее прочно, то я найду совсем иное". Это ошибочное исключительное пользование интеллектом в проблеме, где должны быть приложены оба вида исследования - интеллектуальное и интуитивное, - и привело к тому, что самая идея Я для европейской философии стала чем-то не только ненужным, но и ровно ни на чем не основанным. "Они [психологи] ищут "Я" и хотят найти его в психологических состояниях, а между тем это многообразие психологических состояний получается только тогда, когда переносятся вне "Я", чтобы сделать с личности ряд набросков, ряд пометок, чтобы получить от нее ряд более или менее схематических и символических представлений. Вот почему сколько бы они ни рядополагали состояния к состояниям, сколько бы ни умножали контакты, сколько бы ни исследовали промежутки,- "Я" всегда от них ускользает, так что в конце концов они видят в нем только пустой призрак. Таково было бы отрицание смысла в "Илиаде" под тем предлогом, что тщетно Искали этот смысл в промежутках между буквами, составляющими поэму. Таким образом, философский эмпиризм зародился вследствие смешения точки зрения интуиции с точкой зрения анализа. Сущность его состоит в том, что он ищет оригинал в переводе, где, естественно, его быть не может, и отрицает оригинал под тем предлогом, что не находит его в переводе. По необходимости он приводит к отрицанию, но, приглядываясь ближе к этим отрицаниям, можно заметить, что они попросту служат выражением той
очевидности, что анализ - не интуиция"
.
Актуальное сознание человека объемлет лишь_незначительную
часть потенций
его монады, т. е.
обладает
весьма ограниченным содержанием.
При этом набор
входящих в него элементов всегда более или менее случаен, обусловливается стечением конкретно-эмпирических обстоятельств, а потому вовсе не представляет собой органического сокращения целого, т. е. как бы подобной ему миниатюры; напротив, отдельные детали в большинстве случаев оказываются чрезмерно развитыми, а действительно существенное остается мало или вовсе не выявленным.
Кроме недостатков, происходящих от несовершенства опыта как такового, т. е. неполноты и случайности его данных, громадную роль играют также недостатки самого эмпирического сознания, т. е. несовершенство умения
оценивать,
систематизировать
и сопрягать между
собой
данные
опыта. Не будучи
организованы в гармоническое
целоё они обессиливают друг друга, входят в дисгармонические столкновения, парализуют естественно возникающие связи, вытекающие следствия. Вообще актуальное сознание представляет собой нечто глубоко относительное. При этих условиях человек совершенно лишен возможности изучать действительные соотношения своего существа как с миром ноуменов, так и с миром явлений. Он осужден на то, чтобы во все его достижения неотвратимо входил элемент условности и относительности. Постепенное преодоление этих оков возможно лишь посредством гармонического развития, т. е. через эволютивный опыт и расширение содержания апперцептивной массы и соответственное углубление синтетичности сознания, повышение порядка единства, синархически объединяющего совокупность единичных утвержденных потенций.
Лишенный непосредственного ведения своего Я, человек имеет
перед собой лишь относительные данности опыта и столь же относительные функции своего сознания. Все это находится в состоянии постоянного видоизменения, а потому он не располагает непосредственно в своем сознании ничем таким, на что мог бы опереться, что он мог бы считать за нечто основное, постоянное и неизменное, по отношению к которому все содержание сознания уже должно было бы соответствующим образом координироваться. При отсутствии такой основной точки опоры, хотя бы принятой условно или бессознательно, невозможно никакое познание, никакая активная деятельность. С момента признания необходимости найти эту истинную точку опоры и рождается философия. На пути ее истории выявились три различных решения.
Продолжение
на
следующей
странице.
Публикацию
подготовил
Нарэн Лахке.
E-MAIL:
VICTOR_MYARKA@MAIL.RU
НА
ГЛАВНУЮ
ИНФОКАТАЛОГ
